МИЛТОН ФРИДМЕН – ЛИДЕР СОВРЕМЕННОГО МОНЕТАРИЗМА

Оцените статью

021415 2346 1 МИЛТОН ФРИДМЕН – ЛИДЕР СОВРЕМЕННОГО МОНЕТАРИЗМА Признание и широкая популярность пришли к М. Фридмену довольно быстро: рождение доктрины можно отнести к началу 60-х годов, а через 10 лет руководитель Чикагского экономического центра стал звездой первой величины на теоретическом небосклоне мира. Не следует, однако, думать, что перед нами баловень судьбы. Не только приверженцы монетаризма, но и его противники отмечают

необычайный талант ученого, способность к неожиданным решениям в исследовательском поиске, его энергию, организованность, силу убеждения.

М. Фридмен родился в 1912 г. в бедной семье иммигрантов из Восточной Европы, проживавших в Бруклине — далеко не блестящем районе Нью-Йорка. Мать работала в галантерейном магазине, отец, по признанию Милтона, безуспешно пытался найти себя в торговых операциях. Но атмосфера в семье всегда оставалась теплой и дружелюбной.

В 1928—1932 гг. М. Фридмен был студентомстипендиатом Рутгертского университета, учеба завершилась получением степени бакалавра сразу по двум дисциплинам — математике и экономике. По сути дела, молодой Фридмен пришел в экономику из математики. После Рутгерта он получает степень магистра в Чикагском университете (1933 г.). Некоторое время сотрудничает в Колумбийском университете, затемвозвращается в Чикаго. С 1937 г. М. Фридмен работает совместно с С. Кузнецом над крупномасштабным проектом потребительских бюджетов по заказу Национального бюро экономических исследований. Во время второй мировой войны М. Фридмен труится в казначействе США, занимается налогами, а также военно-экономическими исследованиями. В послевоенные годы Фридмен выступал в качестве консультанта при реализации плана Маршалла. Этапным в творческой биографии М. Фридмена —будущего лидера монетаризма — было его второе возвращение в Чикагский университет (1948 г.). Последовал весьма плодотворный период. М. Фридмен занимается проблемами денежного обращения, цен, теорией потребления, экономической методологией, подготавливает целый ряд снискавших ему славу монографических исследований. Это прежде всего: «Очерки позитивной теории», 1953. «Программа монетарной стабилизации», 1959. «Послевоенные тенденции в денежной теории и политике», 1963. «Денежная и фискальная политика», 1969, в соавт. «Оптимальное количество денег и др. очерки», 1969. «Контрреволюция в теории денег», 1970. «Протест экономиста: столпы политической экономии», 1972. «Деньги и экономическое развитие», 1973. «Безработица или инфляция?», 1975, в соавт. «Будущее капитализма», 1977. «Невидимая рука в экономике и политике», 1981. «Рыночные механизмы и централизованное плани- рование», 1981. «Монетарные изменения в США и Соединенном Королевстве», 1981, (в соавт. с Анной Шварц). | «Широкие обещания и печальные результаты», 1983. «Тирания статус кво», 1984, в соавт. с Роуз Фридмен.

В этих работах сформулированы основные теоретические положения монетаризма.

В 1967 г. М. Фридмен был избран президентом американской экономической ассоциации. Нобелевская премия присуждена ему в 1976 г. в период победного шествия монетаризма.

Милтон Фридмен женат, его жена — Роуз — тоже экономист, они познакомились в Чикагском университете; порою выступают в соавторстве. Супруги Фридмен имеют двух детей — сына и дочь.

На формирование взглядов «главного монетариста» большое влияние оказало сотрудничество с такими крупными экономическими фигурами, как уже упоминавшийся нами С. Кузнец, лауреат Нобелевской премии 1971 г., Ф. Найт, Дж. Винер, Г. Саймон, ставший Нобелевским лауреатом в 1978 г. Вместе с Фридменом они составляли группу единомышленников, приверженцев экономического «неоклассицизма».

Теоретический взлет монетаризма состоялся на почве, подготовленной классиками — А. Смитом, Д. Рикардо, Ж. Б. Сэем. Было бы, однако, некорректным проводить прямую связь от этих великих имен XVIII века к современному монетаризму, минуя его, так сказать, непосредственных вдохновителей — экономистов Кембриджской школы, американского экономиста-математика Ирвинга Фишера (1867—1947) с его знаменитым «уравнением обмена», шведского исследователя Густава Касселя (1866—1945), автора теории паритета покупательной способности.

К сожалению, оригинальные труды М. Фридмена мало знакомы российским экономистам. Публикаций на русском языке немного. Отчасти, вероятно, потому, что работы М. Фридмена читать не просто — из-за специфики профессиональной терминологии, иногда называемой жаргоном, обилия математической формализации.

Но есть обстоятельства и иного порядка. Монетаризм — идеология здорового предпринимательства —считается прибежищем консерваторов, хотя с научной точки зрения речь может идти лишь о пристрастии к традиционным критериям рыночной экономики. Критики левого направления обвиняют М. Фридмена в невнимании к социальным проблемам — безработице и банкротствам. Справедливости ради следует сказать, что монетаристы — певцы индивидуализма — осуждают социальные компромиссы, «коллективное планирование» и прочие формы «сползания к социализму», полагая, если выразить мысль по-русски, что «бог леса не равнял».

Теория оправдывает свое существование тем, что служит практике. Монетаризм не содержит рецептов экономического роста и полной занятости. Его цель —обеспечение стабильности путем оздоровления денежного обращения, освобождения рыночных сил от пути регулирования, создание атмосферы, в которой человек обретает экономическую свободу, а предприниматель стремится к капиталовложениям, новациям, риску.

Продолжая размышлять над потребительскими бюджетами, которыми Фридмен занялся в начале своего творческого пути, привлекая богатую базу данных, он доказал специфику зависимости между получаемым доходом физического лица или семьи и потреблением. В работе «Теория функции потребления» (1957 г.) Фридмен отмечает некорректность кейнсианской теоряи «эффективного спроса», отсутствие прямой связи между ростом дохода и потребляемой его частью.

Человек строит свои потребительские расчеты (за исключением чрезвычайных или временных расходов) не на текущем денежном доходе, а на ожидаемом, постоянном. Возникает относительно стабильный жизненный стандарт, который сохраняется даже в периоды снижения текущих доходов. Концепция Фридмена сочетается с разработанной Франко Модильяни (Нобелевский лауреат 1985 г.) альтернативной теорией потребления. Модильяни связал стандарты потребления с жизненным циклом. Функция сбережения состоит в сохранении относительно устойчивого жизненного стандарта.

Само собой разумеется, что в короткой статье невозможно дать развернутую характеристику монетарной теории М. Фридмена. Предлагаем читателю задуматься над основными постулатами доктрины, изложенными нами, по возможности, «близко к тексту».

Итак,

  1. рыночная система обладает способностью автоматически, на базе саморегулирования, приводить себя в равновесие, запас прочности у нее неисчерпаем;
  2. трудности и кризисы, возникающие в экономике, навязываются извне, носят экзогенный характер и их главным виновником является государственное вмешательство, которое блокирует действие стихийных сил и в то же время «раскачивает судно»;
  3. монетаристы предлагают сузить рамки государственного регулирования, т.к. «ни одно правительство не может быть мудрее рынка»; «за неизбежные ошибки правительства мы отвечаем своими деньгами, а оно — нашими»; «чем меньше доля государственных расходов в ВНП, тем лучше жизнь людей»;
  4. центр тяжести исследований и практических рекомендаций переносится в сферу денежно-кредитных отношений.

Ипользуя наработки психологической школы в экономике (Л. Вальраса и др.), монетаристы во главе с Фридменом внимательно анализируют мотивы поведения хозяйствующих агентов, их ожидания, оценки, степень информированности.

Монетаристское «прозрение» охватило научный мир в 70-е гг. Но главный удар по кейнсианской концепции «накачивания спроса» был нанесен, конечно же, стагфляцией, возникшей в середине 70-х гг. Справиться с ней посредством мер государственного (бюджетного) регулирования оказалось невозможным.

Надо сказать, что монетаризм принимает разные формы. Существует, например, британская версия, нашедшая свое выражение в политике М. Тэтчер.

Монетаризм оказался успешным в экономической практике многих регионов мира. Сотрудничая с национальными исследователями, эксперты монетаризма разрабатывают проекты выведения стран из кризиса (например, Джеффри Сакс — автор «шоковой терапии» для Польши).

В копилке монетаризма — преодоление депрессии и структурные преобразования в ряде развивающихся стран, денежное оздоровление Израиля, модернизация на рыночных рельсах стран Юго-восточной Азии и Восточной Европы. В Венгрии, Чехии, Польше были созданы стартовые условия для экономического соревнования.

Монетаристская доктрина принята на вооружение такими международными организациями, как ОЭСР и МВФ. Последний осуществляет теперь экономические сопоставления на основе т.н. «естественных» обмен-
ных курсов, предложенных М. Фридменом.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сегодня перед Россией стоит проблема выбора пути, а перед нашими экономистами — задача разработки теории, которая, основываясь на общецивилизационном фундаменте, умело сочетала бы западный опыт с возрождением традиций, сформировавшихся в экономической практике России на переломе XIX—XX веков.

В какой мере учение монетаристов могло бы способствовать этому?

Хозяйственная практика России подтверждает обоснованность количественной теории денег. На собственном опыте мы обнаруживаем порою весьма жесткую связь между бюджетным дефицитом, денежной массой, инфляцией и валютным курсом. В национальной денежной политике можно было бы использовать некоторые принципы «денежного правила» М. Фридмена, изложенные им в «Программе монетарной стабилизации». Речь идет если не о полном устранении, то хотя бы об ограничении участия Центробанка в т.н. «акциях быстрого реагирования» — мерах по ликвидации всякого рода кризисов и шоков. Текущие финансовые потребности должны удовлетворяться за счет соответствующих статей госбюджета без дополнительного обращения к печатному станку. Полезно установить пределы роста денежной массы, связав темп ее прироста с реальным увеличением ВНП, четко контролировать динамику денежной массы. Все эти замыслы упираются в деликатную проблему взаимоотношений между ЦБ, правительством и парламентом. Ведь совместная ответственность в деле контроля за денежным обращением равняется безответственности. Практически «денежное правило» применимо к ситуации, где Центробанк является автономным, но, естественно, и ответственным институтом.

Следовало бы также освободиться от практики государственного кредитования, при которой коммерческие банки продолжают быть продолжением Центробанка, выполнять посреднические функции, противоречащие их природе. Необходимо ввести депозитное обеспечение кредитов и достаточно высокие нормы обязательных резервов.

Разумеется, «монетарный блок» будет работать лишь при демонополизации и реальной приватизации экономики, при наличии политической воли и выдержки.

Западная практика свидетельствует о том, что тезис: «инфляция — это плата за полную занятость», является не более чем наивной версией кейнсианства. Одно дело — когда существует спокойная, «ползучая» инфляция, исчисляемая несколькими процентами в год, другое — когда инфляция гипертрофирована. Нахождение некоторого, чаще неустойчивого, компромисса между, скажем, 6% инфляции в год и 4% безработицы, по-видимому, возможно. Но если инфляция вышла из-под контроля или контролируется с трудом, то дальнейшее наводнение рынка деньгами ведет к стагфляции и даже к социально-экономическому ступору. Чудес не бывает, как бы нам ни хотелось уйти от жестокостей жизни.

Задача состоит в адаптации — экономической, социальной, политической, нравственной к существованию в стране с «естественной» безработицей. Этот тезис Фридмена общепризнан прежде всего в силу его эмпирического подтверждения. «Естественная» безработица обусловлена рядом обстоятельств, в числе которых — нежелание менять профессию или место жительства, несогласие на уменьшенную оплату труда и т.д. Разумеется, материальное положение безработного у нас и на Западе несопоставимо. Поэтому нападки со стороны Фридмена на излишний либерализм трудового законодательства или непродуманную активность профсоюзов (кстати сказать, подобные размышления мы встречаем и у Кейнса) пока что не имеют существенного значения для нашей практики.

Россия вовлекается в орбиту международных валютно-кредитных отношений. Происходит это иногда в экзотических формах, но неожиданно быстрыми темпами. И у нас обнаруживается зависимость валютного курса и текущего платежного баланса от состояния внутреннего денежного обращения. «Избыточные деньги вытекают через дефицита» — справедливо замечает сторонник монетарной теории Г. Хемфри.

Проблемой номер один является квалифицированное валютное прогнозирование. Здесь монетаризм практически незаменим. Он учит привлекать к анализу множественность факторов, учитывать накопленный опыт, в особенности бесславный опыт валютных интервенций. Повысить профессиональные знания в области открытой экономики позволяют исследования в области «переливов капитальных активов», приобретших у нас форму бегства капиталов и вероятной их репатриации, проникновение в тайну «импортируемой инфляции».

Суждения о валютном курсе, основанные на паритете покупательной способности, как долгосрочном факторе валютного прогнозирования, о текущих колебаниях курса, обусловленных, в первую очередь, конкуренцией рынка ценных бумаг — национальных и зарубежных — являются богатым источником практических сведений и навыков. Для нас также совсем не второстепенен вопрос об обменном курсе доллара и немецкой марки — двух валют, ставших ключевыми на российском валютном рынке.

Комментирование закрыто.