Уникальность российского государства

Последнее десятилетие прошлого века явилось кризисным для российского государства, которое принесло России немало изменений не только в экономической и общественной жизни, но и значительные изменения в политическом пласте российской государственности, что, в свою очередь, не могло не оказать определенное влияние, соответственно, и на качество других сфер жизни общества и государства в целом, в том числе и на формирование общественного устройства уже в новом веке, на формирование российской государственности. Можно сделать вывод о том, что Россия в конце ХХ в. прошло испытание историей. Для осознания того, что собой по сущности представляет это «испытание», каковы его основания и каковы его тенденции, причинности, чтобы осознать, что с происходит в российском обществе и что может ждать в настоящем в XXI веке, на наш взгляд, необходимо обратиться к исторической цепочке логических событий развития российского государства как своеобразной, уникальной, особенной цивилизации на Земле. Российское государство, находясь на пересечении путей с Запада на Восток, в полной исторической мере, ощутило в своем историческом развитии, влияние обоих сторон.

Сам момент историко-политического перехода Российского государства от одного политического строя к другому ознаменовался ломкой и коренными изменениями в различных областях жизни государства. Именно в этот период был определен новый курс на построение государственного уклада, который диаметрально противоположного существовавшему почти в течение семидесяти лет в нашей стране. Многие качественные характеристики, определяющие духовную, экономическую, социальную, политическую и правовую сторону жизни в нашей стране остались в прошлом, а многие нам только предстояло, да и предстоит, освоить.

В тоже время сущность и содержание уникальность российской государственности определяется всем ходом развития нашей страны, во влияние всего многообразия факторов, оказавшихся свое определенное и вполне закономерное влияние на исторический путь нашего государства.

Российская цивилизация, в историческом плане насчитывающая более тысячи лет, строилась совершенно на иных основаниях, нежели Запад или Восток. В то же время, одной из основ самобытности российского политического и общественного развития выступало понимание места, роли и значения государства в жизни общества, отношение к нему и его проводимой им политики.

Данилевский Н.Я. (1995), – первоначально обратил свое пристальное внимание на Россию как уникальную евразийскую цивилизацию, рассмотрев ее взаимодействие с германо-романской цивилизацией. Именно, в его анализе просматривался «треугольник»: славянская цивилизация, включающую Россию (в единстве в первую очередь с православно-славянскими странами — Сербией и Болгарией), и российская цивилизация, которая, в свою очередь, включаясь в анклав славянской цивилизации (поскольку русский этнос — это все же в первую очередь представляет по своей сущности славянский этнос, несмотря на поздний и своеобразный этногенез, начиная с «московского царства»), одновременно является евразийской цивилизацией, имеющий определенное влияние в Востока. В то же время, отметим, что Н.Я. Данилевский и не пользовался категорией евразийства и, по оценкам многих историков, является не только представителем славянофильства, но и выступает именно первым евразийцем.

Перечислим основные положениями евразийства, которые отражают философию истории России как уникальной евразийской цивилизации и имеющими ценность для нашей логики.

Во-первых, Россия – ни Запад и ни Восток, Россия представляет собой их определенный синтез, который евразийским месторазвитием (данный термин введен П.Н. Савицким), в котором объединяющую роль играет Великая Степь от Маньчжурии до Трансильвании.

Во-вторых, доминирующим фактором в развитии России служила общинность, общая цельная общность по Н.С. Трубецкому, требующая всеобщего коллективного исторического самоопределения российского общества (императив всеобщего самоопределения по Н.С. Трубецкому).

В-третьих, общеобязательным императивом исторической логики развития России как евразийской цивилизации является идеократия — власть идеи, власть идеала, которой, по оценке евразийцев, было (и которое должно в будущем восстановиться) православие; черты идеократии евразийцы видели и в большевизме, в советском государстве – СССР.

В-четвертых, отрицание европоцентрической концепции истории России (первым данную позицию четко обосновал Н.Я. Данилевский).

В-пятых, органицистский, холистический подход к государству, что логически вытекало из общей цельной общности как фактора исторического развития России и корреспондировалось с философией «русского космизма» — центрального ядра русской философии.

В шестых, концепция «обязанности» по Н.Н. Алексееву как ключевой категории, определяющей «обязательное государство»; данная концепция противостоит либерально-демократической концепции «права» и «правового государства» на Западе, в которой «права человека» настолько абсолютизируются, что противопоставляют личность государству; Н.Н. Алексеев вводит понятие «правообязанность»; фактически данная концепция воспроизводит примат единства государства и личности, так характерного для всей истории России.

В-седьмых, антикапиталистическая направленность евразийской логики истории России во второй половине XIX и в первой половине ХХ в.; евразийцы, в первую очередь Н.С. Трубецкой, видели, что, как метко замечает А. Дугин, «тревожная одномерная тень Запада, как трупное пятно, распространялось по всему миру, поражая «цветущую сложность» народов, культур и цивилизаций недугом плоско-буржуазного конца истории». По логике евразийства революции в России в начале ХХ века были абсолютно не случайными и обусловлены этой евразийской, антикапиталистической и одновременно антизападнической логикой Истории России (антизападнической в смысле восстания против буржуазных ценностей Запада). «Православная идеократическая империя мыслилась евразийцами в будущем как ось и полюс общепланетарного восстания разных культур, народов и традиций против однородной гегемонии утилитарного буржуазного колонизаторского империалистического Запада».

Отметим, что признание ведущей роли России в стратегическом смысле в мире вследствие ее евразийского местоположения имеется у ряда западных геополитиков, таких как Х.Дж. Макиндер (книга «Географическая ось истории»), А. Мэхен, К. Хаусхофер, К. Шмитт и др.

По Макиндеру, «географическая ось истории» проходит через Россию, который писал: «Россия занимает в целом мире столь же центральную стратегическую позицию, как Германия в отношении Европы. Она может осуществлять нападения во все стороны и подвергаться им со всех сторон, кроме севера. Полное развитие ее железнодорожных возможностей — дело времени».

В чем состоит уникальность России как цивилизации? В чем уникальность логики исторического развития России?

Первое. Если взглянуть на глобус мира, то можно увидеть, что российская Евразия — единственное место, где Запад и Восток не разделены естественным препятствиями (горами, морями, пустынями и т. п.), т. е. образуют географическое единство. Именно этим географическим качеством российской Евразии, в которой Великая Степень служит интегрирующим фактором, обусловлено то, что российская Евразия служила «этногенетическим вулканом», «лавы» которого в виде переселений народов на запад, юг, восток и север определили этногенез всей Европы, Центральной и Западной Азии, Северной Африки, Северной и Южной Америки. Кельты, гунны, готты, тюрки, половцы, татаро-монголы, венгры и т. д. «лавами» растекались из Евразии, формируя новые импульсы для этногенеза на покоряемых территориях.

В этом смысле российская Евразия, т. е. Евразия, приблизительно располагаемая в границах СССР (ныне стран СНГ, а ранее — Российской империи), была и остается (и будет в будущем) центром устойчивости и неустойчивости мира.

Логика истории российской Евразии стремилась к стабилизации, к формированию устойчивости на большом пространстве Евразии, что требовало ее государственно-цивилизационного единства. В этом плане Российская евразийская цивилизация в сложившемся пространственном оформлении появляется, по нашей оценке, не случайно, а закономерно.

Само появление Российского государства (в основных чертах его территориальное оформление завершилось к концу XVIII в.) на евразийском континенте (от Балтийского моря и до Тихого океана, от Кавказа и Средней Азии до Северного ледовитого океана) стабилизировало эволюцию народов России. Можно сказать так, что поздний этногенез Европы состоялся в том виде, как он морфологически оформился во II тыс. н. э., благодаря тому, что активно консолидирующееся российское государство отделило Европу от Востока.

Россия как держава определила геополитическую устойчивость мира, особенно в последние столетия. Эта особая геополитическая функция России как центра устойчивости и неустойчивости мира проявилась и в том факте, что две мировые войны, которые прошли в ХХ в. и, которые начинались в Европе с конфликта в Сербии, отразили ведущую роль России в логике этих войн (в противостоянии германскому империализму), когда армия и флот России несли на себе основную тяжесть войны, задействуя в противостоянии на российских фронтах от 50-60% до 80-90% численности противостоящих вооруженных сил.

Русская культура несет в себе синтез европейского и азиатского начал. Можно сказать, что «русская идея» в ее объемной и достаточно разнообразной современной интеграции предстает как евразийский культурный синтез, как некая идеальная репрезентация российской евразийской цивилизации, в которой отразились основные духовно-культурные и характерологические ее признаки и доминанты. В «русской идее» как «концентрате» особенностей российской цивилизации отразилась в первую очередь ее «общинная логика» развития, в которой выпукло проявлена у «человека российской цивилизации» «потребность быть частью целого, частью общей судьбы».

Второе. Это этническое многообразие российской цивилизации, цементирующим, «скрепляющим» началом которого является русский народ. Л. Н. Гумилев в результате исследований российского этногенеза достаточно убедительно показывает, что в России сформировался российский суперэтнос, основой которого является русский этнос. Здесь проявилось действие закона кооперации как закона этнической эволюции в логике развития российской цивилизации. Российский суперэтнос — это этническая кооперация этносов России, в которой русский этнос в силу ряда своих характеристик, отраженных в русской идее, является «скрепом», носителем этнического единства.

Третье. Российская цивилизация, как уже отмечалось, есть общинная цивилизация. Историческая логика российской цивилизации есть общинная логика. При этом общинность трактуется в широком, цивилизационном контексте, а не в узком — как бытие только общин. В цивилизационном плане общинность приобретает смысл цивилизационной кооперированности, коммунитарности, соборности как некоего синергирующего единства общества и человека.

Общинность в развиваемой концепции — фундаментальное свойство российской цивилизации, приобретающее евразийский масштаб. Это общинность «Большого пространства» и «Большого времени», рождающего особый тип человека, человека, направленного в будущее, на реализацию долгосрочных целей. Данная особенность духовного склада российской цивилизации отмечалось рядом ученых. Например, В.П. Казначеев замечает, что «российское образование государственности в корнях своих имеет другой базис» по сравнению с базисом Западной цивилизации (по Казначееву, связанном с приматом экономического интереса и «перераспределением собственности») — базис духовной культуры.

Сама общинность как основание и как закон развития российской цивилизации обусловлена российским евразийством, «холодностью» евразийской территории, ее северным широтным расположением. Энергетическая стоимость жизни человека и общества в целом в России 3-5 раз выше, чем энергетическая стоимость жизни в странах Европы и в США. Благоприятный период для посева и для уборки урожая на территории России в среднем всего две недели весной и две недели осенью, а иногда и того меньше. Жесткость климатических условий российской Евразии изначально формировала общинный уклад жизни как уклад выживания. С определенной степенью условности можно говорить о «российско-цивилизационном коммунизме» как ценностном самовыражении российского общинного евразийства, который нашел отражении в высоких приоритетах равенства (даже уравнительства), социальной справедливости, коллективизма, осуждения богатства и обогащения как личностного идеала жизни, взаимопомощи, «онтологии любви и добра» (о которых пишет Вл. Соловьев), сострадания, примата духовного начала над материальным. Именно этот «цивилизационный коммунизм» российской цивилизации и обусловил принятие православия 1000 лет назад Русью, поскольку именно оно сохранило догматы раннего христианства с его «коммунизмом», «коммунизмом Христа», соборностью, культом любви.

Четвертое. Россия есть уникальная цивилизация. Ее уникальность обусловлена евразийским местоположением. Процесс собирания земель и народов, которые выполнил русский народ во II тыс. с рождества Христова, был как бы предопределен «евразийским местоположением». В этой исторической логике генезиса российской цивилизации проявился своеобразный цивилизационно-географический детерминизм, который до сих пор осуждается «философией истории», хотя его достаточно убедительно, показали в своем творчестве Л.И. Мечников и Н.Я. Данилевский. Российская Евразия, как отмечалось, — единственное место на планете Земля, где Восток и Запад не отделены естественными препятствиями, где «Большое пространство» имеет не только внутренний, духовный смысл (который вторичен), но и физический, осязаемый смысл, смысл единства земли — места проживания, «ойкумены»: от Балтики до Тихого океана и от Черного моря, Кавказа и до Северного Ледовитого океана. «Большое пространство» порождает и «Большое время», поскольку в соответствии с законами системогенетики каждая система имеет свои системные пространства («топосы») и времена («хронии»), обусловленные характерными для системы «циклами-волнами» развития.

Такая особенность российской цивилизации и порождает логику ее истории. Амплитуда «исторической волны» в России (глубина ее кризисов) является амплитудой (глубиной кризисов) всей истории человечества. Вот почему крупные исторические события в России несут в себе смысл «исторических предикторов», поскольку в них как бы проявляются «гены» будущего человечества.

В российском государстве присутствуют как бы две стороны. Одна сторона государства – стихийно-фактическая (его историческая роль и значение, правовое самосознание населения), другая – деятельно-волевая (институты власти, все то, что сформировалось в результате сознательной деятельности человека). Определяющим для них является государственная идея, которая выступает источником власти и которая рождается в народном сознании и оформляется в правящем слое. Идее договорного начала, таким образом, российская мысль противопоставила идею органического развития культуры, вершиной которой выступает государство. Другими словами, российское историческое понимание государства есть форма специфического естественно-органического этатизма.

По мнению Ю. Пивоварова и А. Фурсова, русский мир всегда был властецентричен, в нем власть являлась условием существования всех и всего. Этот социальный порядок они назвали «русской системой», а к его основным элементам отнесли власть и популяцию. Под популяцией они понимают население, которое утратило субъектные характеристики и чья субъектность при нормальном функционировании власти отрицается по определению. Русская система предполагает такой тип взаимодействия элементов, при котором единственно социально значимым субъектом всегда оказывается власть.

Другое органическое качество русской власти – дистанционность. В России в отличие от Запада власть не есть порождение и политическое выражение гражданского общества. Власть в России порождает и формирует все, действуя со стороны, с «дистанции». Она отделена и отдалена от этого «всего». Сближение с ним опасно для ее природы и функционирования. Именно поэтому Россия и Запад суть две разные системы, у истоков которых один исторический субъект – христианский.

Государство в России всегда мыслилось как персоноцентристское, когда правители поглощают политическое целое, воплощая собой его основные параметры. В России всегда существовали (и существуют сейчас) патерналистские отношения между гражданами и властью, когда государство предстает в роли «отца», хозяина, а гражданин – в качестве подопечного, просителя. Из совокупности именно этих отношений и вырастает политическая традиция персонификации власти, связывание всех назначений и преобразований с именем вождя, лидера. Вероятно, это вообще характерно для стран, где активная роль принадлежит монарху, вождю, политическому лидеру или государству как таковому, осуществляющим контроль над обществом

Выбор Россией федеративного устройства не случаен. Основной задачей современного российского федерализма остается обеспечение целостности и стабильности российского государства, мира и согласия в обществе, его демократизации. Кроме того, избрание Россией федеративной формы устройства определяется обширностью территории государства, ее многонациональным составом населения. Уникальность российского федерализма заключается в том, что большинство федераций в мире не имеет такого количественного и «разношерстного» состава своих субъектов, что показывает очевидность невозможности достижения реального равноправия субъектов России в обозримой перспективе. Важно отметить, что Российская Федерация с трудом, но сочетает в себе национальные и территориальные начала, а такого совмещения не имеет ни одна федерация в мире.

Постепенно должно произойти осознание того, что в современном мире Россия реально может существовать только как высокоцентрализованное национальное государство, как государство, характеризующееся высокой степенью институционализации, как государство, возглавляемое национально и стратегически ориентированной властной элитой. Этот императив определяется тем, что глобализация как политико-экономический феномен позднего капитализма ослабляет национальное измерение вообще и государство-нацию в частности. Восстановление сильного государства будет проходить в неблагоприятных международных условиях, которые могут усиливаться неблагоприятными факторами внутреннего порядка. Усиливающие свои позиции транснациональные акторы, действующие по всему миру и не признающие границ, все в большей степени подрывают способность национального государства обеспечивать благосостояние граждан, во всяком случае, частично лишают его традиционных структур и технологий управления и контроля. Указанные проблемы чрезвычайно актуальны для современной России, поскольку ослабление государственных структур, активное лоббирование олигархическими структурами своих узкогрупповых интересов, идущих часто вразрез с национальными, выражены достаточно ясно.